CASTLE.PRI.EE

Записи с меткой «Ломоносов»

Как Ломоносов бежал впереди паровоза.

Ломоносов понимал, что в любимом отечестве безполезно пытаться получить настоящее образование. Цари-батюшки да царицы-матушки отказывали народу в просвещении. А те жалкие крохи, которые выделялись на это дело из казны, оседали в кошелях у мафии иностранных проходимцев, выдававших себя за крупных специалистов.

Ломоносову захотелось в Марбург. Проходимцы его напутствовали: «Поезжай-поезжай, милок». Известно, каково нашему брату приходится за границей. Хорошо ещё, он взял с собой домашних заготовок – на первое время хватило, а дальше уже как-то втянулся, привык.

В стране, где всё продавалось и покупалось, нос на улицу опасно было высовывать. Токмо и оставалось, что дни и ночи напролет грызть гранит науки. Чем Ломоносов и доводил профессоров до крайней степени изумления. Они с трудом подбирали русские слова: «Ну ты, Михаэль, даёшь!» А на своем языке добавляли: «Ну как нам понять русскую душу?».

Итогом всех этих издевательств явилось то, что Ломоносов стал понимать природу лучше, чем любой теперешний академик. Если сомневаетесь, то поищите в его трудах поставленные вопросы, на которые он только собирался дать ответы, но смерть помешала. Если найдется академик, который, хотя бы на один из них, ответит, то с радостью возьму свои слова обратно.

Научное творчество Ломоносова очень раздражало отечественных и импортных умников. Умничанье – это характерная черта тупиковых времён. Они начались ещё до Ломоносова и продолжаются и по сей день. В это время работы пишутся так, чтобы они были «понятны только специалистам». При этом специалистом считается тот, кто делает вид, что они ему понятны.

Ломоносов заявил им: «Зачем умничать. Природа весьма проста. Что этому противоречит, должно быть отвергнуто». И его слова подтверждались делом. Он разоблачал теории умников, и излагал свое разумение буквально «на пальцах».

Он понял, что свет является процессом передачи колебательного движения частичек материи посредством волн в эфире. Однако, авторитет Ньютона был слишком велик. Поэтому Юнг да Френель подхватили крамолу Ломоносова о волновой теории света лишь спустя полвека. Пройдёт ещё столько же и она стала господствующей.

Попутно, Ломоносов разгромил ещё и концепцию теплорода. Он заявил, что количество теплоты в теле определяется интенсивностью вращательного движения составляющих его частиц. Следовательно, должна существовать «крайняя степень холода». Спустя столетие, целая плеяда блистательных физиков – Кельвин, Больцман, Клаузиус, Максвелл – пришла к аналогичным выводам.

Сегодня редко кто скажет, что же сделал Ломоносов, как великий физик. В этом он сам виноват, зачем бежал впереди паровоза. Нужно было идти вровень с развитием официальной науки и подождать сотню лет.

Всё было распрекрасно в калориметрическом методе, но Ломоносов начал задавать дурацкие вопросы. Этот метод с самого начала был основан на ключевом постулате о том, что теплотворная материя способна перетекать только от более нагретых тел к менее нагретым. А ведь могли бы и подумать, прежде чем постулировать. Если этот ключевой постулат верен, то со временем температуры всех тел выровняются – и, как говорится, аминь. Впрочем, если кто и додумался бы, то ему резонно возразили бы, что Божий замысел исключает такую глупость. И на этом все бы успокоились.

Словом, концепция теплотворной материи в науке уютно пригрелась. Поэтому наш Ломоносов, со своей деревенской простотой, эту идиллию нарушил. В «Размышлениях о причине теплоты и холода» он сформулировал причину теплоты, которая заключается «во внутреннем движении» частичек тела. И сделал вывод: «должна существовать наибольшая и последняя степень холода, состоящая в полном покое частичек». Сегодня используется более высоконаучный термин – «абсолютный нуль температуры». Однако забыли уточнить, что это дело рук Ломоносова.

Он имел нахальство разгромить концепцию теплотворной материи! Ломоносов писал, что у философов отсутствует понятие «чем именно теплотворная материя вдруг загоняется в нагреваемые тела». Он спрашивал: «Каким образом в самую холодную зиму, когда всюду лютый мороз, …порох, зажжённый малейшей внезапно проскочившей искрою, вспыхивает вдруг огромным пламенем. Откуда и в силу какой удивительной способности материя эта собирается в один момент времени?»

Умникам ещё только предстояло придумать методы квантовой механики. Иначе они бы придумали какую-нибудь «редукцию тепловой функции». Хотя при «средневековом мракобесии» считалось мало приличным так откровенно идиотничать. Это стало обычным делом лишь в ХХ веке. Ждать было ещё долго…

Тем временем, Ломоносов разобрался следующим заблуждением – насчёт весомости «теплотворной материи». Он заявил: «Философами, а особенно химиками, принимается, что этот блуждающий огонь показывает своё присутствие в телах увеличением объёма их, и увеличением веса. Роберт Бойль доказал на опыте, что тела увеличиваются в весе при обжигании».

Однако Роберт Бойль начудил. При обжигании металла, на нём образуется окалина, и вес образца увеличивается. Это происходит за счёт вещества, присоединённого в результате окислительной реакции. Ломоносов утверждал: «Хотя окалины, удалённые из огня, сохраняют приобретённый вес даже на самом лютом морозе, однако у них отсутствует какой-нибудь избыток теплоты. Следовательно, при процессе обжигания к телам присоединяется какая-то материя, отличная от огня… Далее, металлические окалины, восстановленные до металлов, теряют приобретённый вес. … восстановление, так же, как и прокаливание, производится тем же – даже более сильным – огнём».

Чтобы убедиться в этом, Ломоносов проделал ещё и контрольные «опыты в заплавленных накрепко стеклянных сосудах, чтобы исследовать, прибывает ли вес металлов от чистого жару. Оными опытами нашлось, что славного Роберта Бойля мнение ложно, ибо без пропускания внешнего воздуха вес сожженного металла остаётся в одной мере».

Эти убийственные доводы опровергали учение о теплотворной материи. Это понимали даже подмастерья в химических лабораториях. Но академические мэтры отказали в правоте Ломоносову. Они мудро хранили гробовое молчание. Мэтры прикидывали: «Что ему можно возразить? Как может быть такое, что мы все дураки, а он один – гений». Причём эта мысль навязчиво приходила во все академические головы. Внешне это проявлялось как мировой заговор.

Однако это были честнейшие и благороднейшие люди. Как на подбор – один другого честнее и благороднее. Честный на честном ехал и благородным погонял. Взять хотя бы Эйлера, который считался другом Ломоносова. Когда Парижская Академия наук объявила конкурс на лучшую работу о природе теплоты, то он выиграл конкурс и получил премию. Эйлер, уже после Ломоносова, в представленной работе писал: «То, что теплота заключается в некотором движении малых частиц тела, теперь уже достаточно ясно».

Но этот случай с Эйлером был исключением. Остальные «честные и благородные» помалкивали и терпеливо ожидали кончины Ломоносова. И лишь после этого, выждав для верности ещё чуть-чуть, они снова завели свою шарманку про теплотворную материю.

Академические мэтры отказывались признавать правоту Ломоносова. Вот если бы он сделал какую-нибудь малость, например, разоблачил бы заблуждения одного Бойля. Тогда был бы сейчас в учебниках закон Ломоносова-Бойля. А Ломоносов увлёкся и перелопатил всю тогдашнюю науку. Согласитесь, разве можно писать в учебниках «первый закон Ломоносова», «второй закон Ломоносова» и т.д. Ведь счёт идёт на многие десятки! Ученики запутаются!

Свежие экспериментальные факты, которые можно было истолковать в духе теплотворной материи, прошли «на ура». Например, естествоиспытатели смешивали такое-то количество холодной воды с таким-то количеством горячей и определяли результирующую температуру смеси. Опыт подтверждал формулу Рихмана: значение температуры было средним взвешенным. В частном случае, при равных количествах холодной и горячей воды, оно было средним арифметическим.

Расслабившись, химик Блэк, а затем ещё и химик Вильке, затеяли проверить формулу Рихмана для случая смешивания горячей воды со льдом, вместо холодной воды. Они были уверены, что в точке плавления «что лёд, что вода – одна лабуда». Результат вышел, сегодня это можно точно сказать, совершенно умопомрачительный. Конечная температура воды для случая исходных равных весов льда при ноле градусов Цельсия и воды при 70 градусах Цельсия повергла их в шок. Она оказалась равной 0, вместо средне арифметического. Умопомрачительно?

Умы помрачились настолько, что создали концепцию о «скрытой теплоте плавления льда». По этой концепции, для расплавления льда нужно нагреть его до температуры плавления. Для этого потребуется сообщить ему определённое количество теплотворной материи в соответствии с его теплоёмкостью. Однако, ещё потребуется сообщить ему дополнительное огромное количество теплотворной материи, которая пойдёт на само плавление.

Правда, при плавлении температура льда остаётся постоянной и термометры отказываются регистрировать эту дополнительную теплотворную материю. Поэтому теплоту плавления и назвали «скрытой». И «нашли» численное значение его скрытой теплоты плавления. Чтобы результаты оказались правдивее, академики решили, что количество теплоты в природе сохраняется. Это бредовое допущение позволило подтвердить наличие теплотворной материи. Ей приписали такое специфическое свойство, как отсутствие веса. И вышел у них теплотворный флюид без веса, для которого подобрали меткое название: теплород. И стало у них всё краше прежнего.

Краткое изложение отрывка из книги «С чего начинается физика» А.А. Гришаева.

Загадкой является, за что Михаил Ломоносов был приговорён к смертной казни? Кто был заинтересован в похищении, возможно, уничтожении его научной библиотеки.

М.В. Ломоносов попал в опалу из-за своих разногласий с немецкими учёными, которые составляли в то время костяк Академии наук. Фундамент русской истории писали прибывшие из Европы плохо говорящие по-русски, но быстро становившимися знатоками русской истории западные специалисты.

Идеологи Ватикана обратили свой взор на Русь. Они направили в Санкт-Петербург создателей российской «истории», ставших впоследствии академиками, Миллер, Шлёцер, Байер и мн. др. В виде римских «заготовок» они имели: «норманнскую теорию», миф о феодальной раздробленности «Древней Руси», историю возникновении русской культуры и другое. Иностранные специалисты своими исследованиями доказывали, что «восточные славяне до 9 века были сущими дикарями, спасёнными из тьмы варяжскими князьями.

Ломоносов вёл борьбу против искажений русской истории. Он выступил против исторических изысканий Миллера и Байера, а также против навязываемой немцами «норманнской теории» становления России. Ломоносов подверг критике диссертацию Миллера «О происхождении имени и народа российского», а также труды Байера по русской истории.

Ломоносов часто ссорился с иностранными коллегами, работавшими в Академии наук. Ему приписывается фраза: «Какие гнусные пакости может наколобродить в российских древностях, допущенная в них скотина!» Утверждается, что фраза адресована Шлёцеру, который «создавал» российскую «историю».

Ломоносова поддержали многие русские учёные. Член Академии наук, выдающийся русский машиностроитель Мартов подал в Сенат жалобу на засилье иностранцев в русской академической науке. К жалобе Мартова присоединились русские студенты, переводчики и канцеляристы, а также астроном Делиль. Её подписали И. Горлицкий, Д. Греков, М. Коврин, В. Носов, А. Поляков, П. Шишкарёв.

Во главе комиссии, созданной Сенатом для расследования обвинений, оказался князь Юсупов. Комиссия увидела в жалобе «бунт черни, поднявшейся против начальства». Русские учёные, подавшие жалобу, писали в Сенат: «Мы доказали обвинения по первым 8 пунктам и докажем по остальным 30, если получим доступ к делам».

Однако за «упорство» и «оскорбление комиссии» они были арестованы. Ряд из них БЫЛИ ЗАКОВАНЫ В КАНДАЛЫ И «ПОСАЖЕНЫ НА ЦЕПЬ». Около двух лет пробыли они в таком положении, но их так и остались верны показаниям. Решение комиссии было: «Шумахера и Тауберта наградить, ГОРЛИЦКОГО КАЗНИТЬ, ГРЕКОВА, ПОЛЯКОВА, НОСОВА ЖЕСТОКО НАКАЗАТЬ ПЛЕТЬМИ И СОСЛАТЬ В СИБИРЬ, ПОПОВА, ШИШКАРЁВА И ДРУГИХ ОСТАВИТЬ ПОД АРЕСТОМ ДО РЕШЕНИЯ ДЕЛА БУДУЩИМ ПРЕЗИДЕНТОМ АКАДЕМИИ».

Формально имя Ломоносова отсутствовало среди подавших жалобу на Шумахера. Однако его поведение в период следствия показывает, что Миллер был прав, когда утверждал: «господин адъюнкт Ломоносов был одним из тех, кто подавал жалобу на г-на советника Шумахера и вызвал тем назначение следственной комиссии». Ламанский утверждал, что заявление Мартова было написано большей частью Ломоносовым. В период работы комиссии Ломоносов активно поддерживал Мартова. Именно этим были вызваны его бурные столкновения со сторонниками Шумахера.

Синод православной христианской церкви также обвинил Ломоносова в распространении в рукописи антиклерикальных произведений. Ему грозила смертная казнь. Представители духовенства требовали сожжения Ломоносова. Такая суровость, по-видимому, была вызвана слишком большим успехом вольнодумных, антицерковных сочинений Ломоносова. Что свидетельствовало об отсутствии авторитета церкви в народе.

Архимандрит Д. Сеченов – духовник императрицы, был серьёзно встревожен отсутствием веры, ослаблением интереса к церкви и религии в русском обществе. Именно он требовал сожжения учёного.

Комиссия заявила, что Ломоносов «за неоднократные неучтивые, бесчестные и противные поступки как по отношению к академии, так и к комиссии, И К НЕМЕЦКОЙ ЗЕМЛЕ» ПОДЛЕЖИТ СМЕРТНОЙ КАЗНИ, или, в крайнем случае, НАКАЗАНИЮ ПЛЕТЬМИ И ЛИШЕНИЮ ПРАВ И СОСТОЯНИЯ.

Указом императрицы Елизаветы Петровны Михаил Ломоносов был признан виновным, однако от наказания освобождён. Ему лишь вдвое уменьшили жалованье, и он должен был «за учинённые им предерзости» просить прощения у профессоров.

Миллер собственноручно составил издевательское «покаяние», которое Ломоносов был обязан публично произнести и подписать. Михаил Васильевич, чтобы иметь возможность продолжить научные исследования, вынужден был отказаться от своих взглядов. Однако немецкие профессора продолжали добиваться удаления Ломоносова и его сторонников из Академии.

Ломоносов писал работу «Древняя российская история». Он стремился опровергнуть тезисы Байера и Миллера о «великой тьме невежества», якобы царившей в Древней Руси. Особый интерес в этом его труде представляет первая часть — «О России прежде Рюрика», где изложено учение об этногенезе народов Восточной Европы и прежде всего славян-русов. Ломоносов указал на постоянное передвижение славян с востока на запад.

Противники Ломоносова называли его «грубым невеждой, знавшим только свои летописи». Ему ставили в вину ЗНАНИЕ РУССКИХ ЛЕТОПИСЕЙ.
Смерть Михаила Ломоносова была внезапной и загадочной, и ходили слухи о его преднамеренном отравлении. Архив Ломоносова по русской истории был конфискован после его смерти и исчез. Имеющиеся работы Ломоносова по истории странным образом согласуются с миллеровской точкой зрения на историю.

Изданная Миллером по «Ломоносовским черновикам» история России, можно сказать, написана под копирку, и мало чем отличается от Миллеровского варианта Российской истории. Это же касается и другого русского историка – Татищева, работы которого были изданы Миллером лишь после его смерти. Тексты Карамзина после его смерти много раз подвергались редакции и переделке. Одна из последних таких переделок произошла после 1917 года, когда из его текстов были убраны все сведения о варяжском иге.

Можно только догадываться, сколько интересной и важной информации о древнем прошлом было в трудах Ломоносова. Ведь за них он был приговорён к смертной казни через повешение и год отсидел в тюрьме в ожидании приговора.

Краткое изложение статьи блогера ss69100 «За что Михаил Ломоносов был приговорён к смертной казни?»