CASTLE.PRI.EE

Вскоре с британских берегов грянул гимн «Боже, короля храни!» – это началась эпоха Ньютона. Наконец-то Европа узнала, как сказал поэт, «что может собственных Невтонов английская земля рождать».

Такое отставание, с весомым вкладом англичан в науку, объяснялось довольно просто. Дело в том, что английские пэры, используя выгоды географического положения страны (приводившие к труднодоступности для всяких там комиссий по правам человека), широко практиковали телесные наказания в начальных и средних учебных заведениях.

Причём это дело было обязательное. Перемены между уроками так и назывались: малая порка, большая порка. Посещаемость этих перемен строго контролировалась. Бедные великобританские ребятишки переживали, нервничали и отставали в развитии от своих континентальных сверстников.

Пройдя сквозь эти мытарства подросткового периода, Ньютон сказал себе: «Вот что, сэр. Всё, что Вы будете писать, Вы будете писать на века, учтите это». Представляете, как самодисциплинируют такие речи! Но вот беда: когда пишешь на века, то почему-то остро воспринимаешь критику по поводу этой писанины.

Физики, познакомившиеся с его трудами, словно сговорившись, срывались с цепи. Каждый норовил раскритиковать Ньютона, или оспорить его приоритет. Это был настоящий кошмар. Особенно старались Гук и Гюйгенс. Только успеет Ньютон доложиться о своих наблюдениях на темы корпускулярной оптики, как эта парочка проходимцев тут же лезет со своими волновыми теориями. Забывая, что их время ещё только должно прийти.

Только Ньютон пришлет в Королевское общество рукопись с изложением закона всемирного тяготения, так сразу Гук заявит, что именно об этом он в свое время и писал в письме Ньютону. Из-за этого-то Королевские общественники задержали публикацию знаменитых ньютоновских «Математических начал натуральной философии», сославшись на напряженку с финансами!

Так и остался бы талант в безвестности. Однако, всё тот же Галлей, выкроил время между наблюдениями своей кометы, и первое издание «Начал», назло всем бюрократам, вышло на его средства.

Тут-то притихшая Европа и поняла, что шуточки закончились – началась классическая физика. Причем до физиков лишь много позже дошло, чтобы писать на века, надо всего лишь описывать явления. И оставить попытки их объяснять с помощью каких-нибудь там физических моделей. Учёные радовались: «Выходит, наше дело – описать, а остальное – от Бога!»

А ведь в свое время Ньютону привиделся сам Блаженный Августин. Он его предостерёг: «Юноша, Вы больно честолюбивы, можете дров наломать. В моих Откровениях есть кое-что о Пространстве, Времени и Тяготении.

Храни Вас Господь от того, чтобы писать об этих тайнах всуе, то есть без понятия, забавляясь с голой математикой! Ибо после Вас, эти забавы могут зайти так далеко, что Вы останетесь без успокоения, даже под могильной плитой в Вестминстерском Аббатстве!» Но вмешался доктор, добрейший человек, он определил: «Лёгкое переутомление».

Отметим, что Ньютон «почти божественным разумом» первый доказал, с факелом математики, движение планет, пути комет и приливы океанов. Он исследовал различие световых лучей и появляющиеся при этом различные свойства цветов, о чём ранее отсутстовало даже понятие.

Прилежный, мудрый и верный истолкователь природы, древности и св. писания, он утверждал своей философией величие всемогущего Бога. Своим нравом он выражал евангельскую простоту. Пусть смертные радуются, что существовало такое украшение рода человеческого.

Одним из первых обрадовался такому украшению Эйлер, решивший механику изложить на языке математического анализа. Он заявил: «Благодаря ему только и можно достигнуть полного понимания вещей». Но одному ему пришлось туговато. Тут подоспела подмога в лицах Лагранжа и Гамильтона. Лагранж подбивал бабки: «Тот, кто любит мат.анализ, с удовольствием увидит, что механика становится новым разделом анализа, и будет мне благодарен…».

Так как Лагранж и Гамильтон были математиками, то из их затеи вышло сплошное безпутство. Подход к делу у этих помощников оказался настолько формальным, что их творческое наследие называют Лагранжев формализм и Гамильтонов формализм – воистину, как шило в мешке утаить!

Кстати, о названиях творческих наследий. Окрестить новое явление – дело тонкое. Отказ от осторожного подхода, может привести «к чреватым последствиям»! Так, наиболее дальновидные физики ограничиваются словом «эффект». Но иные, гоняясь за славой, дают повод для всяческих кривотолков. Возьмет обыватель учебник, и что же он там увидит? Что Зееман и Штарк – расщепились, Допплер – уширился, Раман, Рэлей, а также Мандельштам на пару с Бриллюэном – рассеялись, Ландау – затух, ну а Лэмб исхитрился сдвинуться и провалиться.

Что же касается Лапласа, то с этой стороны у него был полный ажур, ведь он имел потрясающий аналитический ум. Вы только представьте: к учению Ньютона – да приложить такой аналитический ум! Успехи в небесной механике и астрономии были просто грандиозны. Поэтому понятно отвращение Лапласа к путающимся под ногами лженаукам, особенно к астрологии – наиболее ему близкой.

Почти в каждом своём печатном труде Лаплас прохаживался по её адресу, причем в выражениях, весьма сильных по меркам той романтической эпохи. Как-то раз группа астрологов, обидевшись на очередную его выходку, пришла к одному из самых уважаемых своих корифеев. Они пожаловались: «Уж больно Лаплас допекает. Обзывает всяко-разно… Скажи, Учитель, что нам делать?» И сказал тот: «У Лапласа свой Путь, а у вас – свой. Но рано или поздно все Пути сходятся. Вы спрашиваете, что вам делать – делайте своё дело». С тем и ушли они…

А Пути, о которых шла речь, сошлись. Это произошло, когда Лаплас, доведя до логического завершения свои аналитические построения, сформулировал то, что впоследствии назвали его детерминизмом. Он звучал так: «Для разума, который для какого-нибудь данного момента знал бы все силы, действующие в природе, и относительное расположение её составных частей, …будущее, как и прошлое, было бы… перед глазами». Астрологи изумились: «Ёлки-палки, так и мы о том же талдычим! О, как же прав был наш Учитель!»

Краткое изложение отрывка из книги «С чего начинается физика» А.А. Гришаева.

Комментарии запрещены.