CASTLE.PRI.EE

Прошло два месяца, как у нас умерла младшая дочь. Наша чудесная жизнь врезалась на всем ходу в каменную стену и перестала существовать. Мы продолжали жить в какой-то другой жизни «после этого». Ходили, говорили, ели, изо всех сил старались скрыть от детей своё отчаяние. Мы боялись испугать их. Пытались дать надежду, которую сами почти потеряли.

Мне дали задание сфотографировать детей в доме ребёнка. Я ехала на съёмки и плакала в машине. Когда я приехала туда, мне показали самых тяжёлых к устройству в семью. Всё время думала: «Что меня может когда-нибудь обрадовать?» Я снимала детей, потом выходила, вытирала лицо снегом. Возвращалась и снова снимала детей, прикидываясь нормальным, обычным человеком.

Я говорила обычным голосом и улыбалась. И это было понарошку. Я просто хотела как-то выжить. Когда зашла в следующую группу, то увидела девочку с мрачным, перекошенным, каким-то старческим лицом. Подумалось: «Какой страшненький ребёнок».

Я начала её фотографировать. И вдруг, сквозь эту застывшую унылую маску, увидела её. Она ожила. Этот странный ребёнок смотрел прямо в объектив. Мне показалось, что я увидела её душу. Одинокую, страдающую и без надежды на что-то. Это было первое в её жизни мгновение, когда кто-то её заметил. Заметил её душу – отверженную, но всё понимающую. Она словно почувствовала, что у меня на душе. А потом она отвела глаза. Мои глаза наполнились слезами.

Я попросила воспитателя: «Расскажите мне про Иру, мне надо написать текст». Воспитатель отозвалась: «А что рассказать? Ире два года. Она мало что умеет. Всё время молчит. Только сидит на попе и качается до пола, иногда качается и ноет».

Я видела множество детских одиночеств за время этого проекта. Все дети кого-то ждут. Эта Ира, с её одиночеством и отчаянием, похожим на моё горе и одиночество, словно подобрала ключ к моему сердцу.

Дома я сказала своему золотому мужу: «Я боюсь говорить с тобой об этом, но я снимала тут одну девочку. Давай посмотрим, может, нам всё-таки, стоит подумать о ней?» И Андрей ответил: «Какая девочка? Ты отдаёшь себе отчёт? Наверное, ты просто голову потеряла от горя».

Однако мы поехали в дом ребёнка. Воспитательница привела Иру. Она была крохотная, с тем же перекошенным личиком. Она еле ковыляла, похожая на краба. Ира потрогала игрушку, которую мы принесли. Потом упала на попу, расставила ноги и начала качаться, доставая до пола лбом.

Главный врач предупредила нас: «Это ребёнок с глубокой умственной отсталостью. Там отсутствуют перспективы. Это необучаемый ребёнок. Она НИЧЕГО не умеет и не делает, что ей положено по возрасту. Только сидит на полу и качается. Мы её зовём Волочковой».

Я боялась взглянуть на мужа. Когда врач замолчала, он сказал: «Знаете, а нам девочка нравится. Мы её возьмём». Я спрашивала его потом: «Почему ты это сказал?? Ты же был против?» И Андрей ответил: «Я понял, что её надо спасать. Кто ей поможет, кроме нас. Возможно, и она нам поможет».

Мы удочерили Иру. Она была в глубочайшей депрессии. Она перестала верить миру. Мир был опасный и предательский. Мир её отвергал всё время. У неё отсутствовала возможность на это влиять. Мы учили её всему: кушать, просить, играть, любить. Она всё рвала и ломала. Она пугалась всего и качалась. Она заходилась в истерике до остановки дыхания. Она ела только пюре. Она еле ходила, боялась воды, горшка, папы, лифта, ветра, машины…

Внутри меня выло моё горе. Снаружи выла Ира. Я брала силы из нашей беды и говорила себе: «Как мало твое горе по сравнению с горем этого ребёнка. Ты потеряла дочь. У тебя остались сын и дочь, и муж, и мама, и друзья, и любимая работа, и дом. Ира всё потеряла. Ей гораздо тяжелее».

Быстро сказка сказывается, да медленно дело делается…прошло 9 лет.
Ира стала тем, кем она и была по замыслу Создателя. Она стала лёгкой и жизнерадостной, кокетливой, доброй и безотказной, нежной, ранимой и любящей нас, хорошенькой девочкой. Она учится в обычной школе, занимается с логопедом. Она спасла нас, а мы её.

Краткое изложение статьи Arfenik Petrosyan.

P.S. Из комментариев: «Моя подруга хотела взять девочку. В детдоме подбежал и ухватился за её ногу мальчишечка. Её отговаривали. Больной. Отсталый. Никогда не сможет учится в нормальной школе…

Это было трудно лечить и учить. Но уже к школе выровнялся. Хотя с логопедом пришлось долго работать. У него дислексия. Зато руки золотые, художественные способности, а главное, золотое сердце. Он любит и бережёт маму. Если бы наши родные дети так могли.

Комментарии запрещены.